Был в киевском оркестре тубист, здоровенный, как шкаф. Пригласил он двух своих дружков-духовичков отметить Пасху у себя в деревне на Припяти.
Отметили. С размахом.
На следующее утро продирают дружки глаза и слышат из репродуктора: хана, авария! Деревню срочно покинуть!
Пробуют они своего хозяина растолкать – ни в какую. Волочить? – да куда там, с места не сдвинешь! Короче, ничего тут не поделаешь – нацарапали они ему тогда дрожащими руками записку: «Уходи срочно! ЭВАКУАЦИЯ!» – и смылись.
Под вечер наш тубист просыпается. Голова гудит. Мужиков нет. Похмелиться нечем. Пытается прочитать каракули – буквы перед глазами так и прыгают, ни черта не понять: видно, руки не с той частотой дрожат, что у его дружков. Глянул случайно в окно, а там… Ёёёёёёё! Грузовики какие-то, люди в белых спецухах и респираторах туда-сюда бегают… Бросился снова к записке – и, наконец, с трудом разобрал: «Срочно уходи! ОККУПАЦИЯ!!!»
Ну, думает – всё, кранты: Третья Мировая началась! Америкашки высадились!
Приладил кое-как белую простыню к швабре, вышел с поднятыми руками и кричит на ломанном английском: «I am Russian музыкант! Don’t стрелять!»
Друзья его потом с трудом в психушке отыскали.
К слову сказать, на его организме радиация никак не отразилась – видно, водка спасла.