Когда тот же оркестр Рождественского прибыл впервые на гастроли в Японию, случилось вот что: вечером концерт, а транспорт с контейнерам запоздал, значит – ни инструментов, ни одежды! С инструментами еще куда ни шло: японский оркестр любезно одолжил. А как быть со смокингами, платьями, обувью?
Японцы почесали свои затылки, сказали «холосё!», сняли мерки и совершили невероятное: через три часа оркестранты были во всем шикарном и новом, с иголочки, ошеломленные тамошней оперативностью и невероятным уровнем «ихней» цивилизации.

Публика принимала русских музыкантов, как всегда, на ура. После концерта, в ответ на горячую благодарность музыкантов, менеджер объявил ко всеобщему восхищению, что и смокинги, и концертные платья, и обувь музыканты могут оставить себе. И спросил, нет ли у них претензий к одежде.
«Нет, что Вы! – ответил за всех концертмейстер – Только вот, знаете, при широких движениях смычком под мышками немного тесновато…»
Японец тихо и немного застенчиво улыбнулся: конечно же, конечно, эта одежда не совсем годится для широких движений смычком! Ведь она – из похоронного бюро…
Борец за свободу

Весь персонал японского отеля обычно невидим – все убирается и подается, как по мановению волшебной палочки. Если же гостю доведется случайно на кого-то наткнуться, служащие низко склоняются в знак извинения и приветствия.
Увидев такую склоненную в приветствии японку и усмотрев в этом социальную несправедливость, один из наших лабухов потрепал ее по плечу: «Не надо, мамаша! Не унижайся!»